Ask Ethan: Could dark matter not exist? | Спросите Итана: нельзя ли обойтись без тёмной материи?
Is it possible that our problems indicate a flaw in the theory of gravity?
Возможно ли, что наши проблемы говорят о недостатках теории гравитации?
“I soon became convinced… that all the theorizing would be empty brain exercise and therefore a waste of time unless one first ascertained what the population of the universe really consists of.” -Fritz Zwicky
Я вскоре убедился, что всё теоретизирование будет лишь пустым упражнением мозгов, а следовательно, и потерей времени, если только вначале не выяснить, чем же на самом деле заполнена Вселенная.
— Фриц Цвикки
At the end of every week, I dig through the mail you’ve sent in with questions and suggestions for our Ask Ethan column. Hands down, my favorite one — and the one with the greatest opportunity for education — came courtesy of Ryan Schultz, who asks the following:
The latest issue of Discover magazine has a long article on the “radical” theory of MOND and how its predictive power is excellent whereas anyone has yet to find even a trace of Dark Matter. My question is this: What is MOND? Is it a legitimate theory? If it is so successful, why do we only hear of Dark Matter and not MOND?
В конце недели я роюсь в ваших письмах с вопросами и предложениями. На этой неделе мне более всего понравилось письмо, содержащее больше всех других возможности для обучения, от Райана Шульйца, который спрашивает:
В последнем номере журнала Discover была длинная статья по радикальной теории MOND и о том, как её предсказательные возможности прекрасно справляются с задачей, а тёмную материю никто ещё не нашёл. Мне интересно, что такое MOND, приемлемая ли это теория, и если она такая успешная, почему мы все слышали о тёмной материи, а не о MOND?
To understand what the big deal is, I want to go way back to the 1800s, and talk to you about a problem that existed long before the “missing mass” (or “missing light”) problem that dark matter and MOND attempt to solve: the problems of Uranus and Mercury.
Чтобы понять, о чём речь, нужно отправиться в XIX век и обсудить проблемы, существовавшие задолго до проблемы «недостающей массы» (или «недостающего света»), которые пытается решить MOND: проблемы Урана и Меркурия.
The law of gravity, put forth by Newton back in the 1600s, was spectacularly successful at describing everything — as far as we could tell — that it was applied to. From the motion of projectiles to rolling objects; from the weight of objects to the ticking of a pendulum clock; from the buoyancy of a boat to the orbit of the Moon around Earth, Newton’s gravity never failed. In fact, Kepler’s three laws, a special case of Newton’s gravitational formula, applied to all the known planets equally:
- Planets moved in closed ellipses with the Sun at one focus.
- The area swept out by each planet as it orbited the Sun was the same in any given time interval at all points along the orbit.
- And the period of a planet’s orbit, squared, was proportional to the cube of its semimajor axis.
Законы гравитации, разработанные Ньютоном в XVII веке, чрезвычайно успешно описывали всё, к чему бы ни применялись. От движения летящих снарядов до катящихся объектов, от веса объектов до маятника, от плавучести лодки до орбиты Луны вокруг Земли – Ньютоновская теория гравитации не подводила.
Три закона Кеплера, особые случаи Ньютоновской гравитации, применялись ко всем известным планетам:
1. Каждая планета Солнечной системы обращается по эллипсу, в одном из фокусов которого находится Солнце.
2. Каждая планета движется в плоскости, проходящей через центр Солнца, причём за равные промежутки времени радиус-вектор, соединяющий Солнце и планету, описывает равные площади.
3. Квадраты периодов обращения планет вокруг Солнца относятся как кубы больших полуосей орбит планет.
The known inner and outer worlds all obeyed these laws spectacularly, so much so that no deviations had been detected for hundreds of years. But with the discovery of Uranus in 1781, something changed. While the newest planet appeared to move in an ellipse around the Sun, it seemed to move at the wrong speed compared to the predictions of the laws of gravity.
Все известные миры подчинялись этим законам, и за сотни лет не было обнаружено никаких отклонений. Но с открытием Урана 1781 году всё поменялось. Новая планета двигалась по эллипсу вокруг Солнца, но её скорость не соответствовала предсказаниям законов гравитации.
For the first 20 years or so since its discovery, it moved faster, from night-to-night and year-to-year, than the laws appeared to indicate. For the next 20–25 years, however, the planet appeared to move right at the rate expected from those laws. But then it slowed down further, and its speed dipped below gravity’s predictions.
В первые 20 лет после обнаружения она двигалась быстрее, чем было предсказано. В следующие 20-25 лет её скорость соответствовала расчётной. Затем она замедлилась ещё больше, и скорость упала ниже расчётной.
Was the law of gravity wrong? Perhaps. But perhaps there simply more matter out there — some type of unseen, or dark matter — that was pulling on Uranus, causing these orbital deviations.
Был ли закон гравитации неправ? Возможно. Но возможно, существовала ещё некая материя, некий тип невидимой, или тёмной, материи, тянувшей Уран и приводивший к этим отклонениям орбиты.
Indeed, that turned out to be the case. After a theoretical war between Urbain Le Verrier and John Couch Adams, both working independently and making predictions about where this new planet ought to be, Le Verrier’s predictions were confirmed by Johann Galle and his assistant, Heinrich d’Arrest, on September 23, 1846. The planet Neptune had been discovered, the first such object to have its existence predicted on account of the effects of its mass: of its gravitational influence.
Оказалось, что так и есть. После войны теоретиков между Урбеном Жан Жозеф Леверье и Джоном Куч Адамсом, во время которой они делали независимые предсказания по поводу местоположения новой планеты, 23 сентября 1846 года расчёты Леверье подтвердили Иоганн Готтфрид Галле и его ассистент Генрих Луи Д’Арре. Был открыт Нептун, первый объект, чьё существование предсказали по гравитационному воздействию его массы.
On the other hand, the innermost planet, Mercury — thanks to increased observational precision coupled with centuries of data — had begun to show an even stranger violation of the laws of gravity. While Kepler’s laws predicted that planets should move in perfect ellipses with the Sun at one focus, that assumes there are no other masses disturbing or influencing that system. But there are other masses around, and Mercury doesn’t move in a perfect, closed ellipse. Rather, that ellipse precesses over time.
С другой стороны, самая внутренняя планета, Меркурий, в результате увеличившейся точности наблюдательных приборов и накопленных за столетия измерений, начала показывать странные отклонения от законов гравитации. Кеплер предсказывал, что планеты должны двигаться вокруг Солнца по идеальным эллипсам с фокусом в Солнце, но только в отсутствие других масс, влияющих и возмущающих эту систему. Но другие массы есть, и Меркурий не двигается по идеальному закрытому эллипсу. Эллипс совершает прецессию.
With Newton’s laws of gravitation, we could account for the effects of all the other known planets (including Neptune), as well as for the precession of Earth’s equinoxes. After doing all of this, we found that there was just a slight discrepancy left over between what was predicted and observed: a precession of just 43"-per-century, or just 0.012°-per-century. But that was no fluke.
So what was the explanation, this time? Was it a new, unseen mass, perhaps interior to Mercury? Or was it a real problem with the law of gravity? Exhaustive searches were undertaken for a new theoretical planet, Vulcan, closer to the Sun than had ever been observed. But there was (and is) no Vulcan. The solution came in 1915, when Einstein set forth his general theory of relativity.
Используя законы гравитации Ньютона, мы можем учесть влияние всех планет, включая Нептун, и прецессию земных равноденствий. После этого мы обнаружим лишь небольшую разницу между наблюдениями и предсказаниями – прецессию в 43" за сто лет, или в 0,012° за сто лет. Но это не случайность.
Так в чём же дело? Есть ли ещё неизвестная масса, возможно, внутренняя по отношению к Меркурию? Или же проблема в законе гравитации? Велись утомительные поиски теоретической планеты Вулкан, расположенной ещё ближе к Солнцу. Но никакого Вулкана не было. Решение пришло в 1915 году, когда Эйнштейн выдвинул свою общую теорию относительности.
Now, come forward in time to the 1970s, and a scientific set of observations pioneered by Vera Rubin. We’re observing individual galaxies — particularly edge-on galaxies — and measuring their velocity profiles. We look at one side of the galaxy and see that it’s moving towards us (blueshifted), while we look at the other and see it’s moving away from us (redshifted), a consequence of galactic rotation. What we’d expect to find, similar to our Solar System, is that the interior stars should be rotating faster, with speeds falling off as we get farther and farther from the center. But that’s not what we find.
Перенесёмся в 1970-е и рассмотрим наблюдения, впервые сделанные Верой Рубин. Мы наблюдаем отдельные галактики – в частности, расположенные к нам ребром – и измеряем их скорости. Мы смотрим на одну сторону галактики, и видим, что она двигается к нам (голубое смещение), а затем смотрим на другую, и она двигается от нас (красное смещение) – всё благодаря вращению галактики. Мы ожидаем обнаружить, что внутренние звёзды галактики вращаются быстрее, и что скорость вращения падает по мере удаления от центра. Но видим мы совсем другое.
Instead, the rotational speeds of each individual galaxy remains constant as we go out to larger and larger distances. What could cause this? Again, the same two possibilities: either the laws of gravity need modification, or we need to hypothesize the existence of extra, unseen, invisible mass.
Вместо этого скорость вращения галактики остаётся постоянной по мере удаления от центра. Почему так? Есть две возможности: либо законы гравитации требуют исправления, или нужно предположить существование дополнительной, невидимой массы.
The MOND (MOdified Newtonian Dynamics) phenomenon was first noted in 1981 by Moti Milgrom, who observed that if we changed Newton’s law of gravitation at very small accelerations — something like fractions of a nanometer-per-second-squared — we could account for these rotation curves. Moreover, the same modification, a single, consistent one, could explain the rotations of all galaxies, from the smallest ones to the largest. MOND still does this today, and it does it very well.
MOND, или МОНД – МОдифицированная Ньютоновская Динамика, впервые была отмечена в 1981 году Моти Милгромом, решившим, что если мы поменяем действие законов Ньютона при очень малых ускорениях – при долях нанометра на секунду в квадрате – мы можем получить именно такие кривые вращения. То же изменение сможет объяснить вращение галактик, от малых до великих. И МОНД до сих пор справляется с этим очень хорошо.
Dark matter, on the other hand, hypothesized that in addition to the normal particles of the Standard Model, and the normal matter of “protons, neutrons and electrons” that make up almost all of what we know, there was a new type of matter out there. To explain this rotational phenomenon, a large halo of matter that didn’t interact with light, that didn’t stick to itself, and that didn’t stick to normal matter was proposed. This was the idea of dark matter.
Dark matter can explain these rotation curves, but it doesn’t do it as well as MOND. The numerical simulations for the halos that the simplest dark matter models produce do not quite match up with the observations; the halos are too “cuspy” in the center and too “fluffy” at the outskirts. (In technical terms, they appear to be more isothermal than we expect.) If these rotation curves were all we had to go on, MOND would be the clear frontrunner.
Тёмная материя, с другой стороны, предполагает, что в дополнение к обычным частицам Стандартной модели, всей нормальной материи из «протонов, нейтронов и электронов», из которых состоит почти всё, что нам известно, есть новый тип материи. Для объяснения этого вращательного явления было предложено большое гало из материи, не взаимодействующее со светом, не комкующееся само с собой и не взаимодействующее с обычной материей. В этом состоит идея тёмной материи.
Она может объяснить эти кривые вращения, но не так хорошо, как МОНД. Численные симуляции гало, получаемые от простейших моделей тёмной материи, не совсем совпадают с наблюдениями: гало слишком плотные в центре и слишком «пушистые» по краям. (Технически говоря, они более изотермические, чем ожидается). Если бы у нас были только эти кривые вращения, то МОНД была бы явным лидером.
But there’s a whole Universe out there.
Но у нас есть целая Вселенная.
When you propose a new theory to replace an old one — as General Relativity replaced Newton’s laws — your theory has three burdens to meet:
- It must reproduce all the successes of the previous leading theory.
- It must successfully explain the new phenomenon (or phenomena) it was designed to explain.
- And it must make new predictions that can be experimentally or observationally tested, and confirmed or refuted, that are unique to this new theory.
We talk about all the successes of the previous leading theory, there are plenty.
Если вы предлагаете новую теорию взамен ОТО, в свою очередь заменившую Ньютоновскую гравитацию, вам нужно соблюсти три условия:
1. Она должна воспроизвести все успехи предыдущей теории.
2. Она должна объяснить новое явление (или явления), ради которых она разрабатывалась.
3. Она должна сделать новые, уникальные предсказания, которые можно было бы проверить экспериментально или наблюдениями.
А успехов у предыдущей теории масса.
There’s the gravitational bending of starlight by mass, including strong and weak gravitational lensing. There’s the Shapiro time delay. There’s gravitational time dilation and gravitational redshift. There’s the framework of the Big Bang and the concept of the expanding Universe. There are the motions of galaxies within clusters and of the clustering of galaxies themselves on the largest scales.
Гравитационное линзирование звёздного света при помощи массы, включая сильное и слабое линзирования. Эффект Шапиро. Гравитационное замедление времени и красное смещение. Платформа, связанная с Большим взрывом и концепцией расширяющейся Вселенной. Движения галактик в скоплениях и скопления галактик на больших масштабах.
For all of these — all of them — MOND fails spectacularly, either offering no predictions or predictions that woefully conflict with the available data. Perhaps if you argue that MOND was never intended to be a full theory, but rather a description of one phenomenon that might lead to a fuller theory, you can keep your hopes alive. There are many people working on extensions of MOND that could explain these observations, but there are no good successes so far, including TeVeS (Tensor-Vector-Scalar gravity by Bekenstein), MoG (Modified Gravity by John Moffatt), and others.
But if you keep Einstein’s law of gravity and simply add in a new ingredient, this collisionless, cold dark matter, you can explain it all, including some spectacular, novel nuances.
И во всех этих случаях МОНД эффектно проваливается, либо не делая предсказаний, либо с предсказаниями, конфликтующими с данными. Если вы скажете, что МОНД – это не полная теория, а описание одного явления, которое может привести к полной теории, то продолжайте надеяться. Множество людей работают над расширением МОНД, которое бы объяснило эти наблюдения, но успехов пока особенно нет, включая и теорию TeVeS (тензор-вектор-скалярная гравитация), MoG (модифицированная гравитация) и другие.
Но если оставить законы гравитации Эйнштейна и просто добавить новый ингредиент, холодную и тёмную материю, не испытывающую столкновений, можно объяснить всё, включая и новые, интересные подробности.
You can explain the fluctuations in the cosmic microwave background, including the “acoustic peaks” that simply cannot exist without some form of dark matter.
Можно объяснить флюктуации в реликтовом излучении, включая «акустические пики», не способные существовать без некоей формы тёмной материи.
You can explain the clustering pattern seen in the large-scale structure of the Universe, including the large “curve” shape, above, and the “wiggles” in the curve, by having about five times as much dark matter as you do normal matter.
Можно объяснить природу скоплений, видимую в крупномасштабных структурах Вселенной, включая большую кривую вверху, и колебания в ней, если принять, что тёмной материи в пять раз больше, чем обычной.
And most spectacularly, you get an entirely new prediction: that when you get two clusters of galaxies colliding, the gas inside should heat up, slow down and emit X-rays (in pink, above), while the mass that we can see through gravitational lensing (in blue, above) should follow the dark matter, and be displaced from the X-rays. This new prediction has been borne out observationally and held up over the past decade, a spectacular indirect confirmation of dark matter.
И, самое интересное, можно сделать новое предсказание: при столкновении двух скоплений галактик, внутренний газ должен разогреться, замедлиться и испустить рентгеновское излучение (вверху, розовое), а видимая через гравитационное линзирование масса (голубая) должна последовать за тёмной материей и отделиться от рентгеновских лучей. Это предсказание родилось из наблюдений и продержалось последние десять лет, служа непрямым доказательством существования тёмной материи.
So, Ryan, MOND does have a big victory over dark matter: it explains the rotation curves of galaxies better than dark matter ever has, including all the way up to the present day. But it is not yet a physical theory, and it is not consistent with the full suite of observations we have at our disposal. The reason you hear about dark matter is because it can give us the entire Universe, consistently, with the same single modification. MOND may yet turn out to be a clue to a fuller theory of gravity, and there are many who hope to someday derive the phenomenology of MOND from dark matter itself, a very ambitious project indeed!
Так что, Райан, МОНД не выигрывает у тёмной материи: она до сих пор объясняет кривые вращения галактик лучше, чём тёмная материя. Но это пока не физическая теория, и она несовместима с целым набором наблюдений, которые у нас есть. Мы слышим о тёмной материи, поскольку она способна дать нам всю Вселенную, без противоречий. МОНД может быть ключом к более полной теории гравитации, и многие надеются когда-нибудь вывести феноменологию МОНД из самой тёмной материи – довольно-таки амбициозная цель!
But at present, MOND’s failures, cosmologically, make it far disfavored when compared to dark matter. It has its adherents and deserves to be considered and worked on, but it is not yet a viable alternative. Make a version that meets those three criteria, though:
- Reproduces all of GR’s successes,
- Explains the suite of new, known phenomena,
- And makes new predictions that can be tested and verified,
and I’ll change my tune, just as any good scientist should.
Но сейчас МОНД не справляется в космологическом плане, что делает её гораздо менее предпочтительной, чем тёмная материя. У неё есть свои адепты и она заслуживает работы, но пока это ещё не подходящая альтернатива. Но сделайте её версию, которая:
1. Воспроизводит все успехи ОТО,
2. Объясняет набор новых явлений,
3. Делает новые проверяемые предсказания,
и я запою по-другому, как и должен будет сделать любой правильный учёный.
Нихрена не понял, но впечатлился.